Я без колебаний могу назвать Локи богом экстатического единения. В своих шаманских путешествиях я наблюдала, как Локи стоял и плакал у подножия Иггдрасиля, на котором висел Один; и у меня есть основания полагать, что отношения между ними — гораздо глубже, чем то, что описано в литературных источниках. Локи — это прежде всего бог, требующий (по крайней мере, от своих женщин) полной самоотдачи в страстном слиянии. Он может быть игривым, скабрезным, грубым, саркастичным (и — боги, боги мои! — он вообще не умеет держать язык за зубами! Мне случалось болтать с ним целыми днями напролет, и его шпильки в адрес «некоторых бестолковых смертных», мягко говоря, очень вдохновляли на дальнейшую работу), нежным (и пробуждающим такое чувство уязвимости, на какое, мне казалось, я просто не способна), отчаянно заботливым, холодно-требовательным — каким угодно, но только не бессмысленно жестоким. Такого не случалось ни разу за те десять лет, что я с ним работаю. Сигюн однажды сказала мне: чтобы по-настоящему понять Локи, надо увидеть его таким, каков он с ней (думаю, мало кто из наших северных язычников пытается проделать что-то подобное или хотя бы считает это нужным). Возможно, ключ к пониманию Локи — в том, чтобы стараться смотреть на мир его глазами: боги наверняка воспринимают наш вирд по-иному и в гораздо более широком контексте, чем мы. Ученикам я всегда советую просто попытаться поговорить с Локи, и в этом — один из секретов подлинной связи со своими богами: просто говорить с ними, беседовать, как вы беседуете с любимыми людьми с глазу на глаз. По моему опыту, Локи — один из самых открытых для контакта богов. Его очень легко почувствовать, воспринять напрямую — и при этом он раскрывается с самой неожиданной стороны! Один из величайших даров, которые я получила от Локи, — это знакомство с его женой Сигюн, которое повлекло за собой удивительные и непредвиденные открытия. Такое личное и непосредственное общение с богами никоим образом не умаляет их божественной природы — напротив, оно помогает приблизиться к ней и лучше ее понять. Одна из областей моей жизни, на которую Локи оказал глубокое влияние, — это моя роль учителя и духовного советника в кругу единоверцев. Одна знакомая викканка, понаблюдав меня в деле, заявила, что мое тотемное животное — не иначе как питбуль! Поскольку Локи не заботится о поддержании чьей бы то ни было зоны комфорта, под его влиянием я как гитья тоже научилась разрушать зону комфорта ученика, чтобы в дальнейшем он общался со своими единоверцами, богами и жизнью в целом с позиций истины и ясности, а не на основе эгоцентрических устремлений, страха или конформизма. Это суровый подход, но он дает неоспоримые и стойкие результаты. Правда, работа с Локи дает и побочные эффекты: заодно я обзавелась не самой лучшей привычкой отпускать чрезвычайно неуместные или грубые замечания в совершенно неподходящий момент.
Локи: мать ведьм Мордант Карнивал Многие фольклористы и многие служители Локи отмечали и так или иначе комментировали его способность к смене пола. Это действительно интересная тема как для академических исследований, так и для медитации на это божество в духовном контексте. Наряду с сюжетом о том, как Локи родил Слейпнира, превратившись в кобылу, широко известны и провокационные строки из «Перебранки Локи», где его побратим Один упоминает еще один эпизод, в котором Локи принял на себя женскую роль. Утверждается, что Локи провел восемь зим где-то под землей и там либо доил коров, либо (в зависимости от перевода) доили его самого. В завершающих строках той же строфы говорится, вдобавок, что Локи рожал детей (хотя некоторые переводчики опускают эти строки как недостоверные). С самого начала четко оговорим, что мы не пытаемся поставить под сомнение мужественность Локи. Мы вовсе не утверждаем, что «на самом деле он — Богиня». Мы всего лишь хотим сказать, что ему присуща некая материнская ипостась и что в этой ипостаси его можно рассматривать как материнскую фигуру по отношению к практикующим магам.
Вот отрывок из «Краткого прорицания вёльвы»: От Ангрбоды Локи Волка родил, а Слейпнир — сын Локи от Свадильфари; еще одно чудище, самое злое, на свет рождено Бюлейста братом. Найдя на костре полусгоревшее женщины сердце, съел его Локи; так Лофт зачал от женщины злой; отсюда пошли все ведьмы на свете (курсив мой) . Любопытно слово, которое переведено здесь как «ведьма». Это слово flagð, которое в других переводах передается как «великанша», «троллиха» или «волчица». Все эти варианты передают идею женской энергии — дикой и необузданной, свирепой, грозной и пожирающей, а потому ассоциирующейся с чудовищами и ведьмами.
Сравните этот отрывок со строками из «Прорицания вёльвы»: Помнит войну она первую в мире: Гулльвейг погибла, пронзенная копьями, жгло ее пламя в чертоге Одина, трижды сожгли ее, трижды рожденную, и все же она доселе живет. Хейд ее называли, в домах встречая, — вещей колдуньей, — творила волшбу жезлом колдовским; умы покорялись ее чародейству злым женам на радость. Итак, с одной стороны, утверждается, что ведьма живет и ходит по свету, обучая своему страшному колдовству людей (и, в особенности, пресловутых «злых женщин»), а с другой — что Локи съел ее сердце и породил от него потомство. Вовсе не обязательно рассматривать эти две интерпретации как взаимоисключающие: в царстве мифов несложно убить одним выстрелом сразу несколько зайцев. Можно предположить, что ведьма ожила, переродившись от Локи, или даже что сам Кузнец Бед временно превратился в нее — примерно так, как одержимый человек временно «превращается» в божество. А кто такие flagð, пошедшие от него «ведьмы»? Вероятно, все те, кому она передала свое колдовское искусство.
Если все это кажется вам чересчур мрачным и темным, вспомните, что эддические песни были записаны уже после христианизации Скандинавии. А христиане, мягко говоря, не особо жаловали магические практики — равно как и идею женской эмансипации. Поэтому истинный смысл приведенных отрывков скрыт за позднейшими напластованиями и предубеждениями религиозного и политического толка. Когда ваш бог желает, чтобы женщины «знали свое место», женщина, не желающая «знать свое место», превращается в самого дьявола (а что уж говорить об этих мужчинах, балующихся сейтом!..) Таким образом, негативное отношение к flagð, выраженное в этих строках, вполне может объясняться интерполяциями, добавленными под влиянием подобных установок. Мой опыт показывает, что работа с вышеописанной ипостасью Локи — превосходный способ выразить ему свое уважение. Даже если просто добавить в обычное церемониальное обращение какую-нибудь фразу, подчеркивающую этот его аспект (например, «Мать ведьм»), ваше взаимодействие с Локи уже станет более глубоким и насыщенным. Поскреби Локи — найдешь Бабалон? Ну, это я так, к слову…
Трикстер Софи Оберландер Я никогда не искала тебя. Я думала так: слишком много ожогов и шрамов на сердце моем, чтобы впустить тебя — твердого, словно камень. Так мне казалось. Но я отдала немало, когда довелось мне впервые висеть на Древе: не всё — но довольно, чтоб дрогнули стены мои, и выпал осколок из каменной кладки, и я услыхала твой шепот сквозь тонкую брешь, но отвернулась: не может такого быть, чтоб ты говорил со мною! Я ощутила, как нежно ты держишь в ладонях мой раненый дух — точно так же, как дух опаленный Владыки богов, истекавшего кровью на этих ветвях в стародавние дни, — дух, упавший к подножию Древа. Смехом меня научил ты любить или нежностью ласки твоей? Я не знаю. Так ли, иначе, но я увидала твой лик, испытала любовь твою — жгучую страсть и спокойную нежность — в тот миг, у подножия Древа. Брат, Возлюбленный, Друг! Я видала богов, но такого, как ты, — никогда. Ты развеял мой страх озорством; ты, смеясь и дурачась, заставил смеяться ребенка, что плакал во мне и вовеки не знал утешенья. Я видела Сигюн, ее безмятежное счастье и любовь, что скрывается в играх твоих, — и с тех пор я не знаю, как могут иные бояться, услыхав твое имя. Довелось мне узнать и другое лицо твое, Локи: я сошла с тобой в царство, где дочь твоя правит, и там на пороге стоял ты, объятый экстазом, и звал ее стражей и духов ко мне на защиту. Не разбился в груди моей камень, но тихо растаял от жара огня твоего. Я познала твой гнев, разожженный от боли моей, и темнейшую радость, с которою ты отворил предо мною врата ледяного Нифльхейма. Я не знала, как в сердце твоем глубока любовь к твоим детям; но я увидала, как ты, Пересмешник, рыдаешь от муки: каждая рана их — рана на сердце твоем. Я видела в битве тебя, и ты Одину равен, хоть искусство твое несравненно темнее; я слышала песни твои, и они несравненно прекраснее всех, что я слышала в жизни (ты пел мне, когда уводил меня за руку прочь от Древа мучений); а сказки твои — это лучшие сказки на свете (когда мы идем через Радужный мост и танцуем меж звезд). Ты сам положил мои руки на ткацкий станок, чтобы я соткала свои песни; ты сам мне помог дотянуться до Хелы, когда я висела на Древе. Иных ты пугаешь; иные тебя презирают, твердя, что ты скован и силы лишился навеки; но кто, как не ты, меня вывел на свет из глубин беспросветного горя? И как мне бояться твоей беспредельной любви, если в ней наконец обрело мое сердце свободу? И теперь я ищу тебя, Локи! Смешаем наши песни под Древом! Ибо я полюбила огонь, разгоревшийся в сердце моем от огня твоего.
Локи Элизабет Вонгвизит Славься, мой господин, Асгарда зыбкое пламя, Йотунхейма пылающий факел! Славься, о сын Лаувейи, Шрамоустый, Небесный Странник, Сын великанов! Славься, Слейпнира мать, Волка родитель, отец Хелы и Йормунганда! Славься, мастер менять обличья! Ты — искуснейший из чародеев, Хитроумный и дерзкий вор И податель даров нежданных, Властелин перемен, завершений и новых начал! Славься, возлюбленный мой! Ты — уста, рекущие правду, Шут и Плут, ослепляющий блеском словес, отворяющий очи! Как осколки разбитых зеркал, твои речи язвят, Как сверкающий меч, твоя хитрость разит без пощады. Славься, о Пламявласый, Муж Ангрбоды и Сигюн, Одина кровный брат, Друг и попутчик Тора, Любовник богинь, Любовник йотунских дев: Ты не знаешь отказа, о ты, ясноокий и светлый, — Ты слишком прекрасен! Славься, о непокоренный Сокрушитель Миров, Властный над собственным вирдом, Верный словам своей клятвы, Не забывший о чести своей, хоть тебя и немногие чтут по заслугам, И сносящий презрение мира До конца Девяти Миров. Славься, Локи, рожденный от молнии сын Железного Леса! Пламя в сердце моем, Огонь очага души, Легконогий мой Старший Брат, Светлый, словно звезда, Темный, как чаща лесная, укрытая тенью. Славься, Локи, сын Лаувейи, Асгарда зыбкое пламя, Йотунхейма пылающий факел! Славься, о кознодей, похититель сокровищ, Свирепых Чудовищ отец, Извечно меняющий мир, и ныне, и присно, вовеки!
День Локи 11-й день Литемоната, Месяца Литы (11 июня) Из Языческого часослова Ордена Часов Цвет: красный Стихия: Огонь Алтарь: На красном покрове расположите три красные свечи, камень с вырезанной на нем руной Ос, статуэтку кобылы, статуэтку птицы, два маленьких круглых камешка и цепь. Подношения: проанализируйте ситуации, в которых вы манипулируете другими людьми — пусть даже правдивыми способами или ради их же собственного блага. Не щадите себя. Пища в течение дня: горячая, пряная, острая пища. Призывание Локи О сын Лаувейи, лукавец из дальних северных стран, о дитя великанов и дух утонченной игры, то намеком, то лестью внушающий замысел тайный, о лжец, изрекающий правду, когда ее некому слышать! Призываем тебя, о двуликий, о ты, чья душа пламенеет огнем негасимым! Будь судьей нашим душам, о Локи, дух Правды и Лжи!
